«Дурдом» из Центрального аппарата
Возвращаюсь на днях с работы, а во дворе сосед мой по лестничной площадке прогуливается с собакой. Увидел меня, поспешил навстречу.
– Добрый вечер, Елена Ивановна! – говорит. – Давненько мы с вами не встречались, не общались.
–Точно, давно, Василий Анатольевич,– отвечаю. – А всё из-за моей проклятой занятости. Москва, знаете ли, столько всякой отчётности каждый год добавляет, что нам некогда заниматься своими прямыми обязанностями. Сплошной дурдом! Сутками вынуждены заполнять всевозможные бланки, формы, циркуляры. Кстати, абсолютно ненужные! Убеждена, москвичи их не читают. Как-то мой отдел очевидный ляп в отчётности допустил. Такой, что любой школьник сразу бы обнаружил и забил тревогу. Но никто из москвичей из Центрального аппарата (они обожают себя называть профессионалами) наш промах даже не заметил.
– А зачем они новую отчётность придумывают? – недоумевает сосед. – Если не читают…
– Создают видимость кипучей деятельности, – вздыхаю я. – Под любые реформы им деньги немалые выделяются. Вот они меж собой и делят их. Как сейчас говорят, «распиливают»…
Новый подозрительный налог
– А что, Елена Ивановна, –спрашивает сосед, – вам не приходила ещё квитанция об оплате за квартирный ремонт? Мне-то тоже пока нет, но вот моему товарищу – живёт отсюда через два квартала –уже такую бумаженцию прислали. Он сегодня позвонил по телефону по этому поводу. Обеспокоен очень Николай Парфёныч. Пенсия у него, как и у меня, нищенская, каждую копейку считает. У него давление сразу подскочило, когда увидел в квитанции сумму 300 рублей, которую он, оказывается, теперь должен платить ежемесячно.
– Что за квитанция, Василий Анатольевич? Та, по которой мы всегда платим за квартиру? В ней есть графа «Содержание и ремонт жилья».
–В том-то и дело, что нет. Другая. Дополнительная. – Старик раскраснелся. Но румянец-то у него нездоровый: сердечком страдает мой сосед. – Из какого-то Фонда капитального строительства. Дочь Николая узнала из соцсети, что Амурское правительство, оказывается, ещё в феврале этого года приняло закон о том, что с каждого квадратного метра жилец обязан выплачивать по 6,5 рублей за капитальный ремонт жилого дома. Николай Парфёнович спрашивает меня: «За какой такой ремонт с меня ещё сдирают деньги, если я уже плачу за него? Хорошо, говорит он, я готов заплатить необходимую сумму, если ко мне придёт конкретный человек с договором, в котором написано: в течение следующего месяца будет произведён ремонт 1-го подъезда моей пятиэтажки. А в следующем месяце – ремонт 2-го подъезда. Я прихожу в эти отремонтированные подъезды, вижу, что всё выполнено качественно и в срок, и только тогда достаю кошелёк. А то мне будут навешивать лапшу на уши: заявят, что где-то якобы строители залатали нашу крышу, а где-то якобы они поменяли какую-то трубу. Или скажут: мы пока что экспертизу проводили, план разрабатывали, а это требует вложений. Потом заявят, что план был неполный, надо доработать. А значит, мы жильцы должны продолжать опустошать свои карманы до тех пор, пока мифический план по ремонту будет составлен, выверен и утверждён в куче инстанций. А потом этот Фонд (примеров тому множество) неожиданно развалится. Его директорсбежит с кругленькой суммой. На него, конечно, заведут уголовное дело, но, как всегда, никто не будет наказан. Или дадут два с половиной года условно без конфискации имущества.
Василий Анатольевич откашлялся.
– И вот что ещё добило моего товарища. Оказывается, сразу вперёд на год по зафиксированной цене этому Фонду платить нельзя! Только за три месяца. Ясно, что цифра будет меняться только в сторону увеличения.
Мы помолчали.
– Я вот о чём подумал, Елена Ивановна, – кисло улыбнулся сосед. – Если бы я был жулик, то отпечатал на ксероксе ещё одни квитанции, где написал так: «Фонд капитального строительства №1» и указал свой банковский счёт. А потом разложил их по почтовым ящикам. Обязательно нашлись бы люди, которые стали мне перечислять свои деньги.
– Но ведь вы не такой, – развела я руками, – обманывать не умеете.
– Да, — сказалсосед, – потому что воспитание у меня советское.
– Знаете,– вздохнула я,– в далёком детстве читала я сказку итальянского писателя ДжанниРодари «Чиполлино», где в сказочной форме жёстко критиковалось реальное капиталистическое общество, общество насилия одних людей над другими.
Помнится, там жадная власть постоянно придумывала способы отнятия денег у народа. И однажды ввела совершенно дикий налог: все, кто дышит, должны платить деньги за аренду воздуха. Тогда, много лет назад в благополучные времена социализма, допущение итальянского писателя мне казалось надуманным и абсурдным. Сегодня, при российском криминальном режиме, мне уже так не кажется.
Амурчанам не надо знать?
– Елена Ивановна, вы часто бываете в служебных командировках, – продолжает нашу беседу Василий Анатольевич, – какие впечатления привозите оттуда?
–Недавно посещала Белоруссию. Есть мнение, что эта страна застряла в социализме. Дай бог нам так застрять! Главное достоинство социализма – дешёвое жильё; оно соблюдается там в полной мере. Квартплата очень низкая. За двухкомнатную квартиру в Минске оплата – 600 рублей. А средняя зарплата в белорусской столице 600 долларов, в других городах – 500. Очень многое у них не требует оплаты или буквально за копейки. Так, дети могут заниматься спортом и посещать кружки творческого развития совершенно бесплатно. Продукты недорогие, а их качество восхищает. Хлеб, молоко, масло, сметана, колбаса имеют абсолютно другой вкус, не такой, как у нас. Всё потому, что у них сохранён ГОСТ.
А какое там уважение к труженикам! Вдоль дорог развешиваются баннеры с портретами лучших людей области или города. Но, как правило, это люди, которые что-то производят, а не чиновники или перекупщики-спекулянты.
Народ очень уважает Лукашенко и боится, что когда он уйдёт, со страной произойдёт нечто похожее с Россией.
– Слышал, что все 15 бывших советских республик попали под влияние вашингтонского обкома, который руководит их политикой, вплоть до назначения конкретных лиц на руководящие должности.
– У нас только одна независимая республика – Беларусь. Вот она действительно об обкомов независима – ни от брюссельского, ни от вашингтонского. После неё мне довелось побывать в Литве, и там мне рассказывали о том, что Минск по сравнению с Вильнюсом – богатый город… Как же так, говорю, у вас же Евросоюз, а белорусы – под тоталитарным гнётом батьки Лукашенко? Молчат.
– Интересные факты, рассказываете, – вздыхает сосед, – а прочитать об этом лично мне негде. Была пресса, которая несколько иначе освещала события в стране и за рубежом, но с каждым днём её у нас в Приамурье всё меньше и меньше. Вот уже полтора года не поступает к нам «Литературная газета», исчез «Московский комсомолец». Пришёл на той неделе в газетный киоск, где всегда беру «Аргументы недели», а киоскёр говорит: «Уже вторую неделю не поступает. Без всяких объяснений». Это что же творится, Елена Ивановна? Почему нас власть не считает за людей? Почему я не имею права на информацию?
Я развожу руками. К властным структурам не имею никакого отношения.
Да и замерзать уже начала. Вечером в декабре быстро холодает. Прощаюсь с соседом и ухожу к семье. Так и остались нерешёнными два вечных вопроса российской интеллигенции: «Кто виноват?» и «Что делать?».
Елена Фурсова
