Эти строки пишутся во вторник 10 сентября, когда пик паводка на Амуре в районе Комсомольска-на-Амуре еще не наступил. Завтра-послезавтра повышение уровня воды остановится, потом бедствие начнет отступать от нашего порога. Конечно, возможны всякие неожиданности, однако можно с большой долей уверенности утверждать, что удалось избежать развития событий по наихудшему сценарию. Наступает время осмысления произошедшего.
О масштабах катастрофы
Человечество, чтобы обеспечить безопасные и комфортные условия существования, создало, по выражению В.П. Казначеева, броню цивилизации. Дороги, линии электропередач, телефонные сети, трубопроводы, система водоснабжения и канализации, теплосети, вообще вся инфраструктура, обеспечивающая нашу жизнедеятельность, – часть этой брони. Время от времени природа подвергает эту броню испытанию на прочность. Природа никому не делает скидок, и ей абсолютно безразлично, какая в той или иной стране власть, каков в ней социальный строй. И лишь от самого общества зависит, сможет оно отразить напор стихии, и если сможет, то какой ценой.
В этом году природа устроила России испытание. Экзамен хоть и серьезный, но далеко не самый суровый. Амурское бедствие – событие все-таки локального масштаба. Оно охватило лишь население территорий, расположенных в пойме великой дальневосточной реки. В зоне паводка оказались города Благовещенск (220 тыс. чел.), Хабаровск (600 тыс. чел.), Комсомольск-на-Амуре (270 тыс. чел.) и Николаевск-на-Амуре (22 тыс. чел), также довольно редкие и небольшие приамурские села и рабочие поселки.
Таким образом, наводнение затронуло население региона, где проживает чуть более миллиона человек, что составляет менее одного процента жителей России. (Непосредственно же от наводнения пострадало около 100 тыс. чел.) Само по себе это обстоятельство способствовало тому, что ущерб от него измеряется в десятках, а не в сотнях миллиардов рублей. Случись подобное наводнение в густозаселенной Европейской части России – масштаб потерь был бы куда выше. Это во-первых. Во-вторых, стихия наступала постепенно, уровень воды повышался максимум на 30–40 сантиметров в сутки, что давало возможность обойтись без человеческих жертв. Поэтому дело ограничилось только материальным ущербом. (Если не считать военнослужащего, который погиб при погрузке машины на паром.)
В то же время мощь нынешнего наступления стихии на человека поражает. Наблюдения над водным режимом Амура ведутся с 1896 года, и за все это время не случалось ничего подобного. В Хабаровске самый высокий паводок был в 1897 году, тогда вода поднялась до отметки 6,42 метра. Максимальный показатель для Комсомольска-на-Амуре – 7,01 метра, он зафиксирован в 1959 году. То есть в течение примерно 120 лет уровень воды на пике паводка в Хабаровске не превышал шести с половиной метров, а в Комсомольске-на-Амуре – примерно семи метров. В этом же году природа преподнесла крайне неприятный сюрприз: в Хабаровске уровень воды повысился до отметки 808 сантиметров, т.е. на полтора метра выше максимального, а сегодня в Комсомольске он достиг 897 сантиметров, что бьет прежний рекорд почти на два метра. И это еще, судя по всему, не предел. Никто такого поворота событий просто не мог предвидеть.
Уточню: никто из непрофессионалов. Но на то и существует наука гидрология,¸ чтобы познавать закономерности поведения рек и прогнозировать паводки. Гидрологи обязаны были предупредить общество о возможности таких катастрофических наводнений на Амуре и дать конкретные рекомендации властям, как защититься от стихии. Чиновники не могут заниматься гидрологическими изысканиями, но организовать соответствующие исследования – их прямой долг. Катастрофа нас убеждает: стране нужна мощная гидрологическая служба с солидным бюджетом, разветвленная сеть станций наблюдения за водным режимом, необходимо иметь солидные научные учреждения соответствующего профиля и т.п. Ничего этого нет, существуют лишь жалкие остатки системы, созданной в советские времена.
Глубокое обобщение академика Ишаева
Долгое время к нынешней власти природа была исключительно благосклонна. Последнее крупное наводнение на Амуре произошло на излете советской эпохи – в 1984 году. Да и то оно было далеко не таким устрашающим, как нынешнее. Но оно как бы давало сигнал: с Амуром нельзя быть запанибрата, нужно уважительно относиться к его мощи и учитывать его крутой норов. Но никаких выводов сделано не было. Во время горбачёвской перестройки было уже не до того. А реформаторы разодрали Советский Союз на суверенные лоскутья и втащили нас в «лоно мировой цивилизации». Началась дележка общенародной собственности, в ходе которой разразились приватизационные войны. В начале двухтысячных хаотичный грабеж трансформировался в планомерную эксплуатацию.
Но ведь любое государство – хоть буржуазное, хоть социалистическое – обязано обеспечивать общие условия жизнедеятельности: охранять границы, бороться с уголовной преступностью, строить и содержать магистральные пути сообщения и т.д. Конечно, и сейчас, как двести лет назад, «с божией стихией царям не совладеть», однако подготовиться к отражению натиска природных сил – прямой долг ответственной перед народом власти.
Природа отпустила нынешней российской власти целых 22 года на подготовку к борьбе с возможным бедствием. И как же этим воспользовались? В сущности, никак. Об угрозе просто не думали. Жили по принципу «потопа при нас не будет». Лихорадочно приватизировали «ничейную» собственность, делили акции, банкротили предприятия, чтобы обеспечить их переход в «нужные» руки, ликвидировали «лишнюю» промышленность, «оптимизировали» учебные заведения, закрывали детские сады и т.д.
Я был бы несправедлив, если бы не упомянул о строительстве. За 20 лет достроили все жилые дома, которые в 1991 году, до развала строительной индустрии, находились в разной стадии готовности. Повсеместно возводили большие торговые центры. Кое-где поменяли пролетарский асфальт на гламурную тротуарную плитку, которая, правда, быстро утратила свой шик и стала покрытием.
В Комсомольске-на-Амуре воздвигли несколько монументальных фонтанов. Сами понимаете, в городе, где средняя температура января минус 24 градуса, фонтан – объект первой необходимости. В Благовещенске и Хабаровске строится и жилье, правда, коммерческое, рядовому российскому профессору недоступное. В других городах и селах жилищное строительство практически не ведется.
Не забывали отцы-радетели о своем духовном росте. Владимир Петрович Михалёв, бессменный мэр Комсомольска-на-Амуре, стал кандидатом экономических наук, Вячеслав Иванович Шпорт, в бытность свою еще депутатом Государственной думы, защитил сначала кандидатскую, а затем и докторскую диссертацию по техническим наукам. Но всех превзошел Виктор Иванович Ишаев – звезда первой величины на политическом небосклоне Дальнего Востока. Подобно сверхновой, он воссиял и на небе науки, в немыслимо краткие сроки став действительным членом РАН.
Конечно, рост у них был не только духовный, все они – люди небедные и весьма преуспевающие. Преуспевают также их детки, супруги, братья, сестры и вся прочая родня. Людей малообеспеченных среди этой публики не наблюдается. Всё у них просто замечательно. С чем их можно было бы от души поздравить, если бы столь же блестяще шли дела у подмандатного населения.
Но у означенной категории граждан оснований для оптимизма, увы, не наблюдается. Потому-то население Дальнего Востока тает, причем более стремительно, чем в стране в целом. За два десятилетия реформ население региона уменьшилось почти на 2 миллиона человек, т.е. примерно на четверть.
В советское время люди ехали на Дальний Восток, потому что здесь лучше грело экономическое солнце. За хорошую зарплату и дальневосточные льготы можно было перетерпеть и суровость климата, и отдаленность от главных культурных и экономических центров страны. А сейчас за что терпеть? Промышленный потенциал почти полностью уничтожен «эффективными собственниками», а для сельского хозяйства здесь условия крайне неподходящие. Что же касается сырьевого сектора экономики, работа в котором обеспечивает вполне приличный уровень дохода, то все население он вместить не в состоянии. Все эти годы мы здесь не живем, а выживаем, получая жалкие подачки из Центра. Где уж тут думать о развитии высокотехнологичной индустрии, о создании агропромышленных комплексов мирового уровня. И тем более о такой низкой прозе, как строительство и поддержание в исправном состоянии дамб.
Электоральные морковки и объективная реальность
Вы, конечно, видели кадры амурского потопа. И, наверное, обратили внимание на то, в каких домах живут дальневосточники. Это, в сущности, не дома, а хибары, халупы, развалюхи. Посмотрите на девятиэтажные панельные здания, которые составляют основу жилого фонда Комсомольска-на-Амуре (да и других дальневосточных городов), побывайте в их замусоренных, загаженных, исписанных непотребными надписями подъездах. И перед вами предстанет удручающая картина одичания, запустения. В Комсомольске-на-Амуре есть два десятка зданий в стиле сталинского ампира, которые регулярно ремонтируются и потому выглядят вполне презентабельно. Они расположены на центральных проспектах, и эти здания не стыдно показать высокому начальству, если ему вдруг захочется осчастливить город своим визитом. Остальное жилье имеет вид столь жалкий, а то и просто отталкивающий, что благоразумней его никому не демонстрировать.
Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, как следовало готовиться к возможному наводнению. Нужно было провести соответствующие научные исследования гидрологии Амура, на основании рекомендаций наук внести необходимые изменения в нормативные документы, которые регламентируют размещение хозяйственных объектов и строительство зданий и сооружений. Построенные в советское время дамбы требовалось реконструировать, сделав их способными сдержать такой напор водной стихии, который мы наблюдаем сейчас, а лучше – еще более мощный. Но для этого требуются немалые средства и значительные силы, которых нет и при существующем порядке вещей, видимо, и быть не может.
Мне могут возразить: а что может сделать тот же губернатор или мэр города, если ему приходится выкраивать крохи на самые неотложные нужды, если в бюджете региона зияет огромная дыра и отсутствуют средства на крайне необходимое? Разумеется, ничего. Возникает, однако, закономерный вопрос: а что, наших мэров и губернаторов под пытками заставляли занимать высокие посты? Нет ведь, всякий раз, когда начинается выборная компания, нам твердят: «Альтернативы господину имярек нет! Он, только он может обеспечить нашему городу (области, краю) достойное будущее! Голосуйте за «Единую Россию» – партию реальных дел». И на десерт: «План Путина – победа России». На какие только ухищрения не идет власть, чтобы обеспечить нужные результаты выборов! Что касается дальневосточного избирателя, то его приманивают такой морковкой, как очередная программа развития Дальнего Востока. Для комсомольчан сверх того было придумано нечто эксклюзивное: нам пообещали, что город получит статус наукограда. 10 лет назад эта приманка обеспечила избрание г-на Шпорта в Госдуму. Теперь нас соблазняют перспективой создания техноэкополиса Комсомольск-Амурск-Солнечный.
Вся наша так называемая политическая элита желает властвовать, но не хочет нести ответственность за власть.
Так что общая неготовность современного российского государства к отражению натиска стихии, как говорится, медицинский факт.
Слава МЧС!
Но как обстоит дело на уровне тактическом? Здесь ситуация несколько лучше. В стране создана мощная организация с отличным финансированием и развитой инфраструктурой – МЧС. Глупо было бы отрицать важность и полезность этого министерства, ведь без него не победить стихийные бедствия, которые с пугающей регулярностью обрушиваются на нашу страну, и мы не вылезали бы из катастроф. Но следует помнить, что МЧС – это такая структура, которая способна только смягчать последствия безответственности, но не в состоянии изменить систему, эту безответственность порождающую.
Обращает на себя внимание следующий факт. Наиболее сильный натиск стихии пришлось испытать Комсомольску-на-Амуре. Именно здесь произошло несколько случаев прорыва дамб, в результате чего мощные потоки воды хлынули на поселок Новый Мир, поселок Менделеева, а также на некоторые другие населенные пункты. Но ведь для подготовки к наводнению у Комсомольска был целый месяц!
Паводок не наступил внезапно, нет – вал катился от Благовещенска со скоростью 5–6 километров в час, что давало возможность составить довольно точный прогноз событий. За месяц можно было нарастить дамбы и принять иные необходимые меры для того, чтобы сдержать напор стихии. Нет, дамбы возводились в том же темпе, в каком наступала вода. О каком качестве работы при такой спешке можно вести речь? Чтобы немедленно начать работу по наращиванию и укреплению дамб, нужны тяжелые самосвалы. Откуда они в «индустриальной столице» Дальнего Востока? Никакого серьезного строительства здесь давно уже не ведется. Вот и пришлось ждать, когда будет переброшена необходимая техника из других регионов.
В СМИ много сообщалось о том, что паводок в значительной мере вызван сверхнормативным сбросом воды с водохранилищ двух ГЭС – Зейской и Бурейской. Капиталисты грубо пренебрегли нормами безопасности и накопили в водохранилищах слишком большие запасы воды. Потом от лишней воды пришлось спешно избавляться, чтобы не допустить разрушения плотин. Так что если бы не эта неистребимая жадность, уровень паводка был бы ниже.
Советская опора антисоветской власти
В борьбе с бедствием принимали участие и волонтеры. Люди всех возрастов, повинуясь зову сердца и не рассчитывая на вознаграждение, дни и ночи строили и продолжают строить дамбы. Многие комсомольчанки привозят спасателям домашнюю еду, чтобы те подкрепились не только казенными харчами. Красноречивые факты! Два десятилетия промывания мозгов в либеральном духе не смогли разрушить нравственного ядра народа. Наши люди так и не превратились в расчетливых эгоистов, пекущихся только о собственном благополучии. Хотя масштабы жлобства, выявившегося в эти годы, не могут не поражать.
И вообще, антисоветскую власть в этом, как и во многих других случаях, выручает советское наследие. Дело не только в разведанных и обустроенных в советское время месторождениях нефти и газа, построенных нефтепроводах и аэропортах, дамбах и мостах. Дело не только в ракетно-ядерном щите, без которого нас постигла бы участь Югославии и Ирака. Советское наследие составляют и такие неосязаемые, но от того не менее реальные вещи, как образованность народа, дух солидарности и, конечно же, патерналистская психология.
К сожалению, многие люди так и не осознали еще, что советского государства, которое защищало и охраняло человека труда, больше нет, что теперь государство – инструмент обеспечения власти паразитических классов. Патерналистскими иллюзиями в полной мере воспользовался кандидат в губернаторы В.И. Шпорт. Особой необходимости вести предвыборную кампанию у него не было. Телевидение постаралось показать нам, как Вячеслав Иванович отечески заботится о благе жителей края. Вот он, небритый, в мятой рубахе, руководит аварийными работами на дамбе. Вот он разражается гневной тирадой в адрес владельцев продовольственного магазина, которые в связи с резко возросшим спросом повысили цены на товары. Вот, излучая уверенность и оптимизм, обращается к гражданам с призывом сохранять спокойствие в сложной обстановке. (О блестящих перспективах, которые ждут Комсомольск-на-Амуре в случае его превращения в наукоград, г-н Шпорт на этот раз нам ничего не поведал.) И никакой, сами понимаете, агитации. Про то, что именно та власть, которую он представляет, на протяжении всего времени своего существования палец о палец не ударила, чтобы подготовиться к отражению натиска стихии, Вячеслав Иванович благоразумно умолчал.
Амурский потоп и либеральные мифы
Амурский потоп – убедительное опровержение либеральных мифов. Рынок – это не универсальный механизм регулирования жизни общества, а лишь один из инструментов экономики. Рынок более или менее эффективен в стабильной ситуации, в узком диапазоне условий. Но в обстановке критической, когда нужно предотвратить угрозу утраты больших материальных ценностей, угрозу здоровью и даже жизни людей, годится только прямой приказ. Когда народу грозит беда, нет возможности устраивать дебаты и соблюдать все тонкости демократических процедур. Здесь нужна диктатура, ибо только она несет общее спасение. И потому совершенно беспочвенны и оторваны от реальности обвинения большевиков в волюнтаризме, в насилии над социальной материей. Временное правительство пыталось создать в нашей стране демократию по западным лекалам, и это закончилось всеобщим хаосом и разгулом преступности. Планово-директивная экономика и диктатура революционного меньшинства – таков был единственно верный ответ на вызов истории. Иного просто не было дано.
Мы, простые граждане, содержим государство на свои средства и потому имеем право требовать, чтобы оно обеспечивало нам необходимый для нормальной жизни уровень безопасности. Советское государство с этой задачей успешно справлялось. Мы не страдали от уголовного террора, было просто невозможно представить себе что-то подобное ужасам, которые на протяжении двадцати лет творились в Кущёвке. Не было и межнациональной вражды, поскольку для этого не существовало экономической почвы. Люди не ведали страха потерять работу, поскольку отсутствовала и безработица. Здоровье не рассматривалось как товар, и потому никто не боялся, что в случае болезни он скатится на дно жизни. Хоть и не существовало никакого МЧС, в случае стихийного бедствия власть действовала четко и слаженно.
Мобилизовав максимум сил и средств, современная российская власть с Амурским потопом худо-бедно справится, но ведь это бедствие пока еще локального масштаба. Страшно даже подумать, что будет, если случится более серьезная катастрофа.
На ликвидацию последствий Амурского потопа потребуется, по предварительным прикидкам, опубликованным в открытой печати, несколько десятков миллиардов рублей. Но это, естественно, только часть затрат, которые нужно будет произвести в связи с катастрофой. Теперь потребуется построить систему постоянных дамб, поднять на должный уровень гидрологическую службу и многое другое. Причем в условиях, когда экономика явно вступила в период стагнации. Когда к тому же предстоят гигантские траты на чемпионат мира по футболу 2018 года. И это после того, как на Олимпиаду в Сочи будут истрачены последние из двухсот с лишним миллиардов, выделенных на нее из госбюджета. Если это образец рачительного ведения хозяйства, то что же тогда такое безумное расточительство и мотовство?
Боюсь, что, пережив тяжелое испытание, многие дальневосточники решат покинуть столь суровые и опасные для жизни места. Темпы исхода возрастут. Что может этому противопоставить современное российское государство? Создание новых заводов? Масштабную программу строительства дешевого муниципального жилья? Существенное дотирование зарплат? Ненаучная фантастика! Оно и в обычных условиях не в состоянии прекратить отток населения с дальневосточных территорий.
А что делать тем, кому ехать некуда и не на что?
Учите китайский, господа дальневосточники. Не в столь уж отдаленном будущем он вам может очень пригодиться.
«Советская Россия»
Рудольф ЛИВШИЦ
г. Комсомольск-на-Амуре
