Влиятельное международное рейтинговое агентство «Фитч» понизило экономический рейтинг России до уровня, за которым следует «мусорная» категория. Западная пресса утверждает, что два других крупнейших агентства намерены действовать в том же направлении.
Идёт война
Конечно, говоря о решении агентства «Фитч», нужно помнить, что в мире идёт политико-экономическая война: США и их союзники атакуют Россию по многим направлениям. И укол «Фитча» имеет, несомненно, политическую составляющую.
Но аргументы одного из трёх крупнейших мировых рейтинговых агентств не стоит сбрасывать со счетов. Целый комплекс факторов влияет, по мнению специалистов «Фитча», на привлекательность российской экономики для кредиторов. Главные среди них — продолжающееся снижение цен на нефть, последствия санкций, девальвация рубля (что вызовет необходимость государственной поддержки банков, а значит, дополнительную нагрузку на резервные фонды страны, которые за прошлый год снизились на 120 миллиардов долларов).
Обещано, что в России будет создано объективное рейтинговое агентство, которое позволит иметь взвешенную картину мира. Это прекрасно. Однако, как считают наши читатели, было бы ошибкой шапкозакидательски отрицать наличие значительных проблем в российской экономике. Как и тот очевидный факт, что серьёзные инвесторы, решая судьбу своих зарубежных капиталовложений, внимательно всматриваются в заключения «Фитча» и других рейтинговых агентств.
Насколько правильно был сделан выбор курса развития РФ 25 лет назад? Вопрос не праздный. До сих пор Российская Федерация не смогла достичь экономического уровня РСФСР. И дело тут, похоже, отнюдь не только в зарубежных кознях, которые в Москве справедливо осуждают, — ведь открытое противостояние началось меньше года назад, и, очевидно, оно не могло оказать решающего влияния на экономическую ситуацию в РФ в последние 25 лет. Так что есть насущный повод поговорить о выборе пути России, сформировавшемся в результате антисоветского переворота.
Егор Тимурович Гайдар этот сюжет изучил до тонкости. Он был звездой того самого антисоветского переворота, много рассуждал о судьбах России. При этом держался подчёркнуто свободно, говорил безапелляционно.
— Мы им дали практически бесплатный хлеб, бесплатное жильё, даровую медицину и образование. Но они не хотят работать, производительность труда в СССР всё больше отстаёт от американского уровня, а ведь даже Ленин признавал, что производительность труда — это в конечном счёте самое важное для победы любого общественного строя. Теперь мы отдадим их капиталистам, эффективным менеджерам, которые заставят их работать, — говорил мне Гайдар ещё на пике перестройки.
Поясню: «мы» — это правящая группа, которая вознамерилась управлять великой страной; «они» — это трудящиеся, народные массы.
Не вижу смысла сейчас обсуждать барственное «мы им дали…» и подобные фигуры речи. Главное не в риторике. Главное, что антисоветские контрреволюционеры поставили перед обществом конкретную цель: создать новый класс — класс собственников, которые, как и предполагалось, будут всем управлять. Насколько близко они подошли к формированию класса собственников — сегодня ясно видно. Крошечная группка олигархов и приближённых к ним лиц владеет основной массой народного богатства. На это с сомнением уже давно поглядывают даже в Америке. Ещё в январе 1997 года широко известный журнал «Форбс» задавался вопросом: если Березовскому и шести его друзьям принадлежит более 60 процентов экономики России, то кому мы помогаем? С тех пор поменялись кое-какие персоналии, но суть дела всё та же: в России процветает олигархическая система управления, система малоэффективная с точки зрения макроэкономики, не обеспечивающая необходимого роста производительности труда.
В связи с этим напомню ещё одну фразу Гайдара, звучащую актуально сегодня. Американцы, считал этот столп российской демократии, правильно говорят, что мы отстали не на несколько лет. И даже не на несколько десятков лет — мы отстали навсегда.
Очень надеюсь, что народ России с этим не согласится. И что найдутся силы, которые способны в корне изменить ситуацию.
Уверенность в этом мне придают сохранившиеся в рабочем блокноте записи бесед с профессором Андреем Андреевичем Козловым.
Козлов принадлежал к российской финансовой элите — был заместителем председателя правления Центрального банка РФ. Но при этом весьма свободно и охотно высказывал мнения, которые были для той самой элиты неудобны. Когда он стал очень досаждать сильным мира сего, его убрали из Центробанка и перевели на преподавательскую работу. Однако Козлов, как говорится, «намёка не понял» — продолжал прокламировать неприемлемые взгляды. В итоге его просто застрелили при выходе из теннисного клуба. Заказчиков убийства, разумеется, не нашли.
Я встречался с Андреем Андреевичем незадолго до трагедии. И с интересом сейчас перечитываю записи этой беседы.
«Как бы экономика»
— 50—60 процентов потенциала нашей страны — это сырьевые отрасли и отрасли «первого передела». Их ещё называют базовыми, олигархическими. А на Западе именуют «виртуальной экономикой» или «как бы экономикой», — подчёркивал Козлов.
— Но российские нефть, газ, лес, металл — это вполне реальные товары, которые дорого стоят и хорошо продаются. Почему же такой богатый экономический сектор называют виртуальным, призрачным? — спросил я, играя роль «адвоката дьявола».
— Потому что, по мнению зарубежных коллег, с которым трудно не согласиться, эта «как бы экономика» не производит стоимость, а уничтожает те вложения, которые были сделаны раньше, — терпеливо объяснял Козлов. — В советское время в сырьевые отрасли были инвестированы огромные средства. Они могли в течение пятнадцати — двадцати лет давать (и сейчас дают!) отдачу без существенного обновления основных фондов. Именно эти вложения создали де-факто и олигархическую экономику, и феномен олигархического капитализма, и огромные состояния людей, владеющих сырьевыми отраслями. Бывший амортизационный фонд советских инвестиций, растянутый по времени, по денежным потокам, был уведён за границу. Частично он там «проеден» (израсходован на личное потребление), частично осел в зарубежных банках и не намерен возвращаться в Россию.
В этой экономике господствуют неформальные отношения, именно там реализуется широкий увод денег в «серую» зону и за границу.
— Некоторые ваши коллеги говорят о неизбежной катастрофе в начале второго десятилетия ХХI века…
— С этим трудно не согласиться. Именно тогда начнётся массовое выбывание оборудования в сырьевых отраслях. Похоже, капитаны «виртуальной экономики» прекрасно понимают суть дела. Но они намерены выжать всё что можно. А потом отойти в сторону. Часто в газетах утверждается, что России угрожает судьба сырьевого придатка Запада. Какой там придаток, когда в ближайшие годы мы не сможем сырьё продавать на экспорт!.. Его просто нечем будет добывать.
— Американцы говорят, что именно банки капитализируют экономику. Как российские банки справляются с этой миссией?
— «Виртуальная экономика» загружает главным образом свои «домашние» банки — банки крупных финансово-промышленных групп (ФПГ). Многие банки, входящие в ФПГ, превратились в «домашние» финансовые управления, подчинённые руководству соответствующих холдингов. Руководители ФПГ иногда «жертвуют» некоторыми своими банками ради сохранения других финансовых институтов и промышленных структур. Нередко лучшие активы обанкротившихся банков выводятся в банки-дублёры. Вроде бы идёт борьба за очищение банковской среды. Но при этом страдают интересы неаффилированных с ФПГ кредиторов и акционеров обанкротившихся банков. В результате «домашние» банки ФПГ теряют динамику развития и перспективы привлечения внешних (по отношению к своим холдингам) финансовых ресурсов. Увы, на развитие общероссийской банковской системы банки ФПГ не работают.
Кстати, когда у ФПГ, образующих «виртуальную экономику», возникнут проблемы, о которых я сказал чуть раньше, очевидно, что и их банки вступят в полосу трудных времён.
При открытии экономических границ нашей страны, при отсутствии эффективной отечественной банковской системы в недалёком будущем банковские услуги российским клиентам будут оказывать преимущественно иностранные банки. Мировой рынок отрегулирует российскую экономику, но не в нашу пользу. Процесс этот уже начался. На конвертирование России в систему западных приоритетов израсходовано много денег, а результат пока не отвечает ожиданиям. И возникает законный вопрос: абсолютны ли эти западные ценности? Может быть, в западной системе есть органические пороки? И глобализировать российскую экономику нужно более осторожно? (Конец беседы).
…Козлов не был ангажированным теоретиком. Он был учёным и выше всего ставил свободу мысли. Он опередил своё время, за что, как и многие другие мыслители, жестоко поплатился. Однако можно застрелить учёного, но нельзя уничтожить его мысли. На днях один из крупнейших американских экономистов, будучи в Москве, произнёс фразу, крамольную с точки зрения политических деятелей США: говоря о проблемах российской экономики, мы не знаем, как выглядела бы сейчас плановая экономика и определявшиеся ею системы управления — возможно, они были бы эффективными. Американец осторожно говорит: «мы не знаем», подразумевая различные варианты ответа. А Козлов знал точно. И не говорил — кричал о губительности торжества олигархата. Так, может быть, стоит хотя бы сейчас, в нынешнее лихолетье, прислушаться к этим словам?
До и после расстрела «Шарли»
После стрельбы в редакции парижского сатирического журнала «Шарли эбдо» и в еврейском торговом центре мировые СМИ, политики и «яйцеголовые» аналитики, не снижая тональности, на все лады обсуждают эти события. Войска введены в Париж, что категорически противоречит французскому менталитету: армия должна стоять спиной к стране — лицом к внешнему противнику. Сравнения с авиаатакой на Нью-Йорк не выдерживают критики: Америка подверглась нападению иностранных сил, в Париже французы убивали французов. Очевиден почерк гражданской войны.
Первый политический залп этой войны, как всегда, это акции правящей партии против оппозиции. Национальный фронт Марин Ле Пен демонстративно отстранён от общенациональной акции памяти и скорби. В ответ Марин Ле Пен заявила: «Это попытка отстранить единственное политическое движение и миллионы его избирателей, которые не несут ответственности за нынешнюю ситуацию».
Находятся люди, рвущиеся перенести французский кошмар на другие страны. Михаил Ходорковский заявил: «Если журналисты — достойное сообщество, завтра не должно быть издания без карикатуры». А весьма влиятельная российская радиостанция провела опрос: «Следует ли изданиям печатать карикатуры на пророка Мухаммеда в ответ на расстрел редакции «Шарли эбдо»?» Большинство слушателей, по утверждению радиостанции, ответили положительно: «Да, следует».
А тем временем в Германии разрастается пожар антиисламистских демонстраций. Есть там и контрдемонстрации — сторонники толерантности называют своих оппонентов расистами.
Во Франции влиятельный политик — бывший министр иностранных дел Франсуа Фийон заявил: «Нельзя говорить о национальном единстве, исключая миллионы французов». Это близко к тому, что говорит Марин Ле Пен. Кстати, некоторые блогеры утверждают, что за дискриминацией Марин Ле Пен и её партии стоят американцы: их действия никак не связаны с расстрелом «Шарли» — просто Вашингтону не нравятся контакты Национального фронта с Москвой, которые существенно активизировались в последнее время.
В самой Америке этнические конфликты набирают силу. В Нью-Йорке полицейские, пришедшие на похороны жертв террористов, демонстративно повернулись спиной к мэру города, когда тот произносил похоронную речь. Пресса утверждает, что ожили маргиналы: с одной стороны — ку-клукс-клан, с другой — «Чёрные пантеры».
И всё это ещё не конец: религиозные конфликты длятся столетиями. «Мы пришли в Европу, чтобы сделать её мусульманской», — прямо заявил один из лидеров джихадистов. На фоне такого лозунга потуги некоторых политиков заработать электоральный капитал на разгорающемся глобальном конфликте выглядят как беспомощные ужимки и прыжки.
Эпоха гражданских войн становится всё более реальной. И нам, очевидно, придётся возвращаться к этой теме ещё не раз.
Александр ДРАБКИН
Газета «»
