Призрак балета

У фильма, скромно наименованного знаковым словом «Большой», был, если так можно выразиться, сумасшедший промоушн. Его заранее провозгласили чуть ли не соразмерным самому Большому театру. Премьера состоялась не где-нибудь, а в историческом многоярусном зале самого Большого театра. Такого не было со времен «Броненосца «Потемкина» и «Ленина в Октябре».

ЕСТЬ В РУССКОМ ЯЗЫКЕ такие определения и прилагательные, которые иногда принимают на себя функцию существительных. И при этом не просто обозначают предмет, но несут глобальное содержание. Примеры напрашиваются легко. Возьмем слово «русский». Определение стало именем великого народа и в этом значении употребляется во всем мире. Или слово «большой». Оно может обозначать предмет такой значимости, что его ценность сопоставима с величиной. Мы говорим просто Большой, подразумевая Большой театр, и тем самым определяем явление громадного масштаба. Большой — наша любовь и гордость, наше упование на могучую силу искусства. Большой — это слово известно во всем мире как символ русской культуры. За ним не просто отдельно взятый театр, но вековые традиции, основанные на великом чувстве прекрасного, на способности воспринять, усвоить и явить в новом качестве европейский опыт, на громадной талантливости и пластичности самой русской природы и натуры. Именно на этом стояла и, верим, будет стоять слава нашего Большого.

Вся эта шумиха вокруг фильма была рассчитана на зарубежных продюсеров: мол, не устоят перед таким брендом.

Впрочем, режиссер Валерий Тодоровский заранее декларировал, что снимает не для заграницы, а для отечественного массового зрителя, которого надо приобщать к настоящему искусству. Понятно, в наше время Большой, как и многие другие театры, стал недоступным для трудящегося большинства по причине сумасшедшей дороговизны билетов. Что-то непрерывно происходит там, за высокими дверями: какие-то премьеры, дебюты, гастроли, но все это для избранных и богатых. А для широких народных масс он давно стал легендой — нынешнее же его реальное существование призрачно. И этим тоже объясняется ажиотаж вокруг фильма.

Забегая вперед, скажем, что и знаменитый балет Большого тоже остался для зрителя фильма призраком. Хотя ряд эпизодов действительно снимались на его сцене, в его репетиционных залах. Это тот самый случай, когда место мало связано с действием. А действие разворачивается в хореографическом училище при Большом театре. Конечно, здесь все живут в благоговении перед великой сценой. Нодо этой сцены воспитанникам предстоит еще дорасти. Что ж, тема имеет отношение к многообещающей заявке. И на таком материале можно создать сагу о великом театре. Для начала надо понять: кто эти воспитанники, почему они выбрали такую стезю? Что заставляет их до упаду крутить бесконечные фуэте и рвать жилы в гранд батмане?

У героини фильма Юли в десять лет была альтернатива: или спецшкола для трудновоспитуемых, или хореографическое училище. Уж больно ловко она на базарной площади родного Шахтинска крутила брейк, пока ее приятели очищали карманы у простодушных зрителей. Нашелся благодетель — спившийся и сошедший с круга солист Большого театра, который из любви к искусству привез ее в Москву и препоручил великой балерине, до старости сохранившей свою репутацию «примы» — теперь уже в хореографическом училище. Конечно, бедовая Юля становится ее любимицей.

Однако история сложных взаимоотношений диковатой, неотесанной Юли и взбалмошной, да к тому же страдающей склерозом и выпадением памяти Галины Михайловны («той самой» Белецкой, которую рисовал Пикассо) преподносится в полном отрыве от самой сути педагогического процесса и вообще от жизни хореографической школы. Отношения педагога и воспитанницы не назовешь нормальными: зарабатывая деньги, девочка моет полы у своей благодетельницы, и в связи с этим возникает ряд достаточно сомнительных житейских ситуаций, в высшей степени надуманных и не оправданных замыслом фильма. Никакого посыла к хореографическому искусству, к воспитанию будущих аврор и сильфид тут нет. Может быть, авторы хотели этим сказать, что талант развивается и растет сам по себе, вопреки школе? Сомнительная идея.

Сценаристка Анастасия Пальчикова, очевидно, далека от мира балета. Она — эстрадная певица, пробующая себя в кинодраматургии. Ей близка сцена, где совсем другие законы, правила и принципы. Такое впечатление, что мир классического балета ей даже не приоткрылся. Отсюда и надуманность, вымороченность драматургических ситуаций. Когда Юля подрастает и ее отношения с Белецкой исчерпываются, сценаристка находит новую «фишку»: соперничество двух недавних подружек, готовящих главную партию в выпускном спектакле. Тут движение сюжета определяется избитыми штампами.

Впрочем, какая же это хореографическая школа? Здесь никто, начиная с педагогов, не озабочен проблемами искусства.

Здесь не говорят о великих композиторах и танцовщиках, не звучит вдохновляющая музыка.

«Ногу выше… ногу ниже» — только это и можно услышать на занятиях.

Может быть, Анастасии Пальчиковой до сих пор непонятно, что обучение художника неотъемлемо от воспитания, а точнее — созидания, личности? Но режиссер Валерий Тодоровский, взяв в работу ее сценарий, мог бы приложить к нему руку. Как-никак взрослый человек, искушенный в творческой жизни. Однако, увлекшись внешней атрибутикой балетной сцены, он прошел мимо подлинного процесса хореографического обучения. В результате перед нами не творческая лаборатория, а некая спецшкола, далекая не только от искусства, но и вообще от культуры. Спецшкола, где девочки-подростки говорят на уличном жаргоне, называют друг друга не по именам, а по кличкам. Понятно, что внешнее поведение не всегда отвечает внутренней сути. Можно, не выбирая выражений, общаться с друзьями, а по ночам, обдумывая каждое слово, вести дневник. Можно болтать всякий вздор и в то же время читать великие книги.

Существуют, конечно, болезни роста. Но существуют также вехи роста и развития. Здесь же все сводится к физиологическому созреванию и сексуальному опыту. Всерьез муссируется вопрос: не мешает ли этот опыт карьере? Простодушная, как в детстве, Юля идет на поводу обстоятельств, но ее подружка и соперница Карина твердо решает: эти отношения с партнером только после выпускного спектакля. И никакой поэзии, никаких высоких чувств — все просто. А как потом танцевать Аврору, Одетту, Джульетту? Да все так же — элементарно.

Поражает полное равнодушие авторов фильма к реальной жизни воспитанниц таких школ, к их внутреннему миру. Это ведь особая категория подвижниц, одержимых будущей профессией. Можно сказать, они задают тон, заражая увлеченностью и верой в искусство танца своих партнеров — мальчиков, которые зачастую попадают сюда по воле случая и поначалу не так целеустремленны. В будущем им предстоит стать равноценными, а может быть, и равновеликими партнерами.

Без этого партнерства нет и балета. Но в фильме мужская половина присутствует, так сказать, номинально, никак не проявляя себя.

И уж совсем не повезло педагогам. Знаменитая Алиса Фрейндлих остра и выразительна в роли старухи Белецкой. Но какая же это балерина? И дело не только в пластике, фигуре, осанке. Дело в полном игнорировании самой природы вчерашней волшебницы танца. Ну не дано это понимание большой актрисе — у нее иного рода дарование. Кроме престарелой Галины Михайловны, есть еще и Людмила Сергеевна, директриса, которую играет Валентина Теличкина — фигура столь же нелепая в этом антураже. Конфликт между ними и составляет суть педагогической стороны сюжета: они мешают друг другу. Бывшей звезде, осененной вниманием Пикассо, давно пора на пенсию, но уволить ее невозможно: слишком большие связи. Так и живут обе дамы в неизбывном конфликте. У каждой своя фаворитка, причем симпатии определяются не только по творческому, но и по социальному признаку: директриса поддерживает девочку из богатой семьи. Вот этим и оправдывается то, что две ученицы одновременно репетируют главную партию в выпускном спектакле и вместе выходят на премьеру.

Не стоит перечислять все несообразности, придуманные ради занимательности сюжета: два с лишним часа надо удерживать внимание зрителя, который пришел на фильм о Большом, но театра не видит, а должен вместо этого вникать в отношения соперничающих девочек и конкурирующих старух. Разумеется, и такой сюжет имеет право на существование, все зависит от таланта художника, но зачем прикрываться международным знаком качества, зачем делать трудновоспитуемую девочку из города Шахтинска балериной?

Может ли такая девочка стать выдающейся артисткой в силу отпущенного ей природой таланта? Конечно, и примеров тому сколько угодно. У Леонида Мартынова есть великолепное стихотворение «Балерина» о девочке, которая танцует на асфальте, в то время как ее мать, дворничиха, метет улицу. «Ходит баба в час похмелья горький туча тучей… Будет, будет ваша дочь танцоркой самой лучшей», — восклицает поэт. И ему веришь, потому что он художник; эффект окрыленности детской души создается минимальными поэтическими средствами. А в этом фильме жизнь духа будущей балерины никак не обозначена — она такая же, как все в ее окружении, и, понятно, в Москву стремится, чтобы поменять обстановку, вырваться из нищеты.

Авторы фильма воссоздают мир шахтерского города, явно щеголяя своей осведомленностью — все-то они знают про народную беду: зарплату не дают, семьи голодают и выживают на объедках богачей-благодетелей. Но сочувствия у авторов эти люди не вызывают: уж больно убог и ограничен их мирок. Понятно, высокая культура им не нужна, а искусство, и в частности балет, — тем более.

Девочка Юля — плоть от плоти этой среды, такой и остается до конца фильма, хотя уже работает в Большом театре, репетирует главную партию в «Лебедином озере» и бойко говорит по-английски с заезжим французским гастролером. Эти беседы имеют особое значение. Иностранец пытается вложить искру божью в дремучую душу «русской этуаль» — по крайней мере, так это воспринимается. Уж очень явно чувствуется в девушке отсутствие внутреннего огня, душевного трепета, любви к искусству. Такая действительно может за большие деньги уступить конкурентке главную партию в выпускном спектакле — еще одна сюжетная находка авторов фильма из области невозможного.

Думается, юная исполнительница Маргарита Симонова идет не от своей индивидуальности, но от заданного ей рисунка роли. И она, и девочка, играющая Юлю в детстве, должны, согласно режиссерскому замыслу, «обнаружить нерв» в этом образе. Речь о постоянной взвинченности, экспрессивности, готовой обернуться дерзостью, неожиданной выходкой. Так, видимо, обозначается личная неординарность. Но такой нерв еще не характеризует натуру творческую, художественно одаренную. На занятиях Юля ничем не блещет — приходится на слово верить, что она «супер». Ногу поднимает выше всех и огрызается, когда получает замечание: стало быть, ей непонятны сам смысл работы в ансамбле и принцип коллективной ответственности. И никто ей этого не объясняет.

Инициативу она проявляет не в репетиционном зале, а на крыше — там после занятий»отдыхают» будущие «звезды». Юле очень импонирует рассказ о том, что старуха Белецкая в лучшие свои времена перепрыгнула с крыши на крышу через улицу. Улица узкая, как ущелье, но это расстояние явно не одолеть одним прыжком. Юля примеривается и отступает. Тема преодоления, очень важная в фильме о становлении творческой личности, возникает в весьма сомнительный момент. Авторы фильма словно заигрывают с экстремалами, готовыми рисковать жизнью ради минутного кайфа. Но на самом деле авторские намерения идут куда дальше.

Юля все-таки перепрыгивает с крыши на крышу через улицу — одна, без свидетелей, только во имя самоутверждения. Этот эпизод чрезвычайно важен для понимания авторской идеи. Прыгни выше всех, прыгни дальше всех — и ты победишь. Вырвись вперед — так, чтобы не догнали, — таков закон жизни. Действительно, после этого экстремального поступка Юля обретает уверенность и чувство превосходства над соперницей. Заносчивая Карина неожиданно устраняется перед самым спектаклем. Почему? Совесть заговорила, когда узнала, что ее дебют и положение «примы» оплачены родительскими деньгами, или нервы не выдержали неизбывного противостояния с бывшей подружкой? Что станет с ней дальше — уже не важно. Все софиты — на победительницу. По внешним признакам — это восходящая звезда балетной сцены. А по сути — современная искательница места под солнцем.

Ну а балет? Балет постоянно остается за кадром. И сценаристка, и режиссер, в сущности, к нему равнодушны. Есть, впрочем, в этом скучном статичном фильме один эпизод, не связанный с содержанием, который пленяет своим наполнением. Вот уж, действительно, подарок балетоманам. Он снят с одной точки все той же статичной камерой. Это рабочий момент в репетиционном зале. Парами, четверками, шестерками поочередно выходят юноши и девушки, чтобы показать отточенную технику и виртуозную пластику. Они работают синхронно, это удивительно мощно, красиво — и тут впервые, можно сказать, под занавес, прикасаешься к великому искусству танца. И понимаешь, что Большой жив, только всякие дельцы от искусства спекулируют на его имени и тем самым роняют его престиж.

Ягункова Лариса, газета [urlspan]«Правда»[/urlspan]