Живёт в городе Свободный уникальный человек, я его называю трижды гражданин: Мира, России и Свободного. Александр Николаевич Семёнов ветеран-фронтовик, коммунист, успел многое повидать в жизни. Но самое неизгладимое его воспоминание – это годы Великой Отечественной. Фронтовиков, подобных Александру Николаевичу, осталось, к сожалению, совсем мало, тем особенно ценны для нас его воспоминания.
Под ружьё ему довелось встать в декабре сорок второго. Совсем юному Сашке тогда было всего 17 лет. Кто такой сегодня семнадцатилетний пацан – школяр, максимум — первокурсник ВУЗа? А тогда эти юнцы закрывали своими телами горящую Родину. Вместе с Николаем на фронт ушли и его два брата. Так получилось, что братья Семёновы представляли три разных рода воск. Старший был танкистом, средний – моряком, ну а младшему довелось послужить в крылатой пехоте. Кстати, все трое вернулись с фронта живыми, а это уже большая удача.
Первый прыжок с парашютом Александр Николаевич помнит, как будто вчера его совершил. Говорит, что такое не забывается. За первым прыжком последовал второй, третий… тысяча трёхсотый. И каждый шаг в небо был страшным до безумия. Десантироваться приходилось, в том числе и в тыл врага, так что каждый раз был, как последний.
После Победы Семёнова отправили на Дальний Восток вместе с 37-м гвардейским Свирским Краснознамённым воздушно-десантным корпусом. Как говорит сам Александр Николаевич, с Японией и повоевать не успели. После еще одной победы десантник приземлился уже на Амурскую землю. Войну Семёнов закончил в звании старшего сержанта. И ещё на тридцать лет остался в армии. В 1975 году вышел на пенсию. Последняя должность –командир взвода в чине прапорщика. Окончив Высшую партийную школу, работал в горкоме партии инструктором, секретарём партийной организации комбината коммунальных предприятий Свободного.
Жаркое лето 44-го
Но вернемся всё-таки к военному прошлому Александра Семёнова. В июне 1944 года армия, в которую входил и 37 гвардейский воздушно-десантный корпус, была направлена на Карельский фронт. Ему довелось участвовать в знаменитой Свирско-Петрозаводской операции 21 июня – 9 августа 1944г.
Вот что он рассказывает о пережитом: «На Карельский перешеек ехали по железной дороге. Не доезжая до линии фронта 50-60 км, выгрузились и шли маршем до берега реки Свирь. К передовой подходили скрытно, ночами, а их в ту пору почти не было, так как шёл период «белых ночей».
Немецкая авиация по 10-15 самолётов дважды бомбила подходящие войска. У нас появились потери. До врага оставалось несколько сотен метров – быстроходная река Свирь. У противника – это части финской и немецкой армии – была очень сильной оборона, включавшая в себя большую водную преграду, железобетонные огневые точки (доты, дзоты), высокие, в несколько рядов, проволочные заграждения. Кроме этого передний край был заминирован противотанковыми и пехотными минами. Её-то и предстояло прорвать 37 гвардейскому воздушно-десантному корпусу.
Однако вначале нужно форсировать реку Свирь. Артподготовка и обработка вражеских позиций с воздуха, по замыслу командования, должны были подавить огневые точки противника. Но не заработают ли ещё другие, когда в атаку пойдёт пехота? Чтобы проверить это – надо было вызвать огонь. Огонь на себя.
Мы целую неделю готовили чучела – набивали мешки соломой и тростником. Автоматы вырезали из дерева – пришлось вспомнить детство, когда мальчишками мастерили оружие для игры в «войнушку». Но тут мы уже не играли. Сколотили плоты, посадили на них манекены. Натянули на истуканов шинели и каски. Издалека от людей и не отличишь. Но плоты сами по себе не двигаются. Желающих пойти на эту опасную операцию было немало. Отобрали двенадцать смельчаков. Все понимали, что идут на верную смерть…
Свирь — река широкая, быстрая, глубокая и еще холодная в начале лета. Ее ширина на участке форсирования составляла 400-500 метров, а глубина 5-7 метров. Преодоление такой водной преграды для неподготовленных бойцов было делом практически невозможным, поэтому добровольцы усердно тренировались, постигая искусство переправы на подручных средствах. Главная цель этого десанта состояла в том, чтобы заставить противника открыть прицельный огонь по переправе, и, тем самым, обнаружить свои огневые точки, уцелевшие после артподготовки. Фактически, добровольцы должны были вызвать огонь на себя. Враг, уцелевший после артподготовки, открыл по плотам ураганный огонь. В каждом манекене после боя насчитали по десятку пуль. Тем временем с аэростата наблюдатели засекали огневые точки противника, чтобы затем подавить их прицельно. Удивительно, однако, все двенадцать бойцов выжили в том бою, каждый по праву получил звание Героя Советского Союза. К десантникам соседнего полка, которые провели аналогичный маневр, судьба была менее благосклонна: из 16 человек на свой берег вернулись только пятеро. – Артподготовка шла два с половиной часа. Мы до такой степени оглохли, – вспоминает Александр Николаевич, – что не слышали даже друг друга. Дышать тяжело – сплошная завеса дыма. Земля трясётся, снаряды воют. Мелькала мысль: наверное, в настоящем аду не так страшно, как здесь. После артподготовки начали по-настоящему форсировать реку.
Больше половины расстояния нашим плотам и лодкам удалось преодолеть незамеченными, а потом началось светопреставление! Заработал вражеский дот, которому удалось уцелеть во время бомбардировки. Ребята попрыгали в воду, одной рукой держатся за плоты, другой гребут к берегу. А немец расстреливает в упор.
На моих глазах командира миномётного расчёта старшину Ивана Монастырхина пулемётной очередью прошило насквозь. Осколки снарядов пробили лодку в нескольких местах, она затонула вместе с миномётом. Мы вплавь добрались до берега. Выскочили – и к доту. Укрепление забросали гранатами, а уцелевших немцев добивали штыками.
Много наших тогда полегло. Меня ранило в ногу. Гонору – через край, я от госпиталя отказался! Но всё равно три недели пришлось проваляться в полковом медсанбате. После форсирования мы без остановки прошли более восьмидесяти километров, освобождая сёла и города Карелии. До сих пор перед глазами тот город – Лодейное поле называется. Тогда я получил свой первый орден – Славы 3-й степени…»
Потом были медали «За отвагу», «За боевые заслуги», «Орден Отечественной войны II степени» и многие другие. В общем, три ордена и тридцать медалей. Самые памятные и самые ценные для ветерана – медали за взятие Кенигсберга, Вены, Будапешта, за освобождение Праги.
Трижды Гражданин
В 1994 году на Лодейном Поле повстречал Александр Николаевич старого боевого друга, разговорились. А тот, оказывается, курирует от русской стороны комитет в Париже. Тот самый, где присваивается звание «Гражданин Мира» тому, кто долго и целеустремлённо ведёт общественную антимилитаристскую деятельность. Попросил прислать соответствующие документы. Александр Николаевич собрал и выслал. И вот с этих пор бывший фронтовик является гражданином Мира. А ещё он почётный гражданин Свободного.
Дотошный читатель спросит, а удостоверение гражданина России тоже имеет? Безусловно. Я имею в виду не паспорт. Не каждый обладатель этого документа – патриот страны. Лучшее свидетельство его не напрасно прожитой жизни – грудь в медалях и орденах. Зря столько не дают. Их надо заработать потом и кровью…
Александр Бобошко
